Все возможно, пока не сделан выбор.
Это мое сердце... и принадлежит оно только... мне!!! Блин, я так люблю себя...
Все возможно, пока не сделан выбор.
Никогда не было безумного стремления к свободе.
Желания прятаться в тенях, сплетаясь воедино с древесными стволами под покровом могучих крон. Находить собственное отражение в серебристых искрах чужих слез. Видеть улыбки и усмешки не только в причудливых изгибах облаков, но и в незримых потоках ветра.
Вольная птица всегда может, свершив крутой вираж, осесть в ветвях ближних деревьев, оставшись там навсегда. Вольный же человек... Даже не звучит это, чувствуете?
Кому нужна свобода? Не познаешь - не поймешь, и чужим словам не поверишь.
Но оказавшись между прошлым и будущим, когда ничего не изменить, горько пожалеешь и о том, и о другом. И горькие слезы лишь умножат глубины бесконечного моря-океана под названием 'свобода'.
Желания прятаться в тенях, сплетаясь воедино с древесными стволами под покровом могучих крон. Находить собственное отражение в серебристых искрах чужих слез. Видеть улыбки и усмешки не только в причудливых изгибах облаков, но и в незримых потоках ветра.
Вольная птица всегда может, свершив крутой вираж, осесть в ветвях ближних деревьев, оставшись там навсегда. Вольный же человек... Даже не звучит это, чувствуете?
Кому нужна свобода? Не познаешь - не поймешь, и чужим словам не поверишь.
Но оказавшись между прошлым и будущим, когда ничего не изменить, горько пожалеешь и о том, и о другом. И горькие слезы лишь умножат глубины бесконечного моря-океана под названием 'свобода'.
Все возможно, пока не сделан выбор.
Это все кажется очень сложным. И если не следовать логике, лишь подчиняясь ей... Можно сделать вывод. Слишком уже все просто.
Как бы не было страшно и неприятно, как бы не хотелось ехать в дальние места, все вернется ко мне сполна. Запутаться может каждый. Нити путаются, путаются провода от наушников. Но они, эти провода и нити, довольно коротки. А распутать слишком большой комок мало кому под силу. Отрезать. Но и тогда придется искать то самое начало, с которого начну и я.
Сегодня гоняла голубей, хотя воображала, что ловила. Смеялась и нарушала напряженную тишину в темном зале. Ага. Это одна из меня.
Слишком глубоко влезла. В звериную глотку. Не иначе.
Как бы не было страшно и неприятно, как бы не хотелось ехать в дальние места, все вернется ко мне сполна. Запутаться может каждый. Нити путаются, путаются провода от наушников. Но они, эти провода и нити, довольно коротки. А распутать слишком большой комок мало кому под силу. Отрезать. Но и тогда придется искать то самое начало, с которого начну и я.
Сегодня гоняла голубей, хотя воображала, что ловила. Смеялась и нарушала напряженную тишину в темном зале. Ага. Это одна из меня.
Слишком глубоко влезла. В звериную глотку. Не иначе.
Все возможно, пока не сделан выбор.
Год за годом я легко настраиваю людей против себя, не испытывая никаких сожалений. Делая близким людям, любящим меня, больно, я ощущаю лишь самую маленькую толику жалости, но не стараюсь ничего исправить. Раз за разом слыша про себя: 'бессердечная, жестокая, злая, глупая пустышка' уже не сомневаюсь, правда ли это. Слишком многие люди так считают.
Все, чем я обладаю - способность красиво говорить и лгать. Маскировать чувства.
Ничего удивительного в том, что я никогда не любила. Лишь испытывала привязанность. К тем, кто любил меня и заботился.
И если внезапно наступит день, когда они все умрут... Или я. В памяти их я всегда буду такой.
Причиняющей боль.
Все, чем я обладаю - способность красиво говорить и лгать. Маскировать чувства.
Ничего удивительного в том, что я никогда не любила. Лишь испытывала привязанность. К тем, кто любил меня и заботился.
И если внезапно наступит день, когда они все умрут... Или я. В памяти их я всегда буду такой.
Причиняющей боль.
Все возможно, пока не сделан выбор.
Витиеватые речи, пустые фразы, столь красиво и беспечно разбросанные повсюду. Когда-то это так манило, влекло. Увы. Сейчас это выглядит лишь как очередная глупость. Похоже я разучилась понимать все это.
Я знаю каково было лучшее пожелание, которое было обращено ко мне когда-либо.
«Оставь в своей жизни место для глупости. Оно тебе рано или поздно понадобится.»
Ох, как много места мне понадобилось.
Сколько лет я уже живу в этом тумане бессилия, вседозволенности, распущенности. Я становлюсь все более аморальной. Мне это нравится, самое страшное, мне это нравится...
Я знаю каково было лучшее пожелание, которое было обращено ко мне когда-либо.
«Оставь в своей жизни место для глупости. Оно тебе рано или поздно понадобится.»
Ох, как много места мне понадобилось.
Сколько лет я уже живу в этом тумане бессилия, вседозволенности, распущенности. Я становлюсь все более аморальной. Мне это нравится, самое страшное, мне это нравится...
Все возможно, пока не сделан выбор.
Беспощадно в небе светит солнце у тебя над головой
И снова мимо кассы
И снова мимо кассы
Все возможно, пока не сделан выбор.
Запах сигарет. Он преследует меня. Он повсюду.
Почему?
...
Начать курить?
Нет.
Он мне запретил.
Поэтому я не начну.
Он мне запретил красить волосы.
Да кто он такой, что б мне запрещать?!
Но я не буду красить.
Потому что он мне запретил.
Запах табака не проходит. Стоит комом в горле. Неприятно. Тошно.
Ненавижу его. И его тоже.
Почему?
...
Начать курить?
Нет.
Он мне запретил.
Поэтому я не начну.
Он мне запретил красить волосы.
Да кто он такой, что б мне запрещать?!
Но я не буду красить.
Потому что он мне запретил.
Запах табака не проходит. Стоит комом в горле. Неприятно. Тошно.
Ненавижу его. И его тоже.
Все возможно, пока не сделан выбор.
Но мне жалко, я все осознаю. Это уже жестокость. Я как садистка издеваюсь над людьми, а потом жалею их, раскаиваюсь. Только над близкими. Почему? Я чувствую их боль как свою. Может именно поэтому мне хотелось встретить доминантного человека, которого я могла бы изранить, но не сломать. И тогда было бы хорошо всем.
Но она уже на пределе. Я ничего не могу сделать.
Лишь когда слышу какие-то осуждающие нотки в их голосах, из глаз брызжут слезы.
При каждом разочаровании я впадаю в истерику, чуть ли не катаясь по полу. Жалея себя, и их, и всех остальных.
Я разучилась сдерживать свою слабость.
Но я не хочу чтобы мне помогали, защищали.
Я не хочу видеть чужие слезы, слышать рыдания.
Я не хочу ощущать эту вину. Хоть я давно поняла, что я грубая и резкая сука.. Мне не хватает одного главного качества - бессердечности.
«Обернуться бы лентой в чужих волосах...»
Но она уже на пределе. Я ничего не могу сделать.
Лишь когда слышу какие-то осуждающие нотки в их голосах, из глаз брызжут слезы.
При каждом разочаровании я впадаю в истерику, чуть ли не катаясь по полу. Жалея себя, и их, и всех остальных.
Я разучилась сдерживать свою слабость.
Но я не хочу чтобы мне помогали, защищали.
Я не хочу видеть чужие слезы, слышать рыдания.
Я не хочу ощущать эту вину. Хоть я давно поняла, что я грубая и резкая сука.. Мне не хватает одного главного качества - бессердечности.
«Обернуться бы лентой в чужих волосах...»
Все возможно, пока не сделан выбор.
Она угрожала лишить всего, что мне дорого.
Я угрожала ей тем, что перережу провода.
Она много раз угрожала мне этим, но так ничего и не сделала, чтобы хоть как-то осуществить свою угрозу.
Я в бешенстве перерезала однажды провода. Подошла, зажала между ножницами. Она думала что я блефую. Сама так думала. Перерезала.
Меня не волновал интернат. С жизнью легко закончить, когда слишком невыносимо. Я бы не стала за нее цепляться.
Я легла спать.
Шум.
Щелчки.
Шуршание пакета.
Открывание и закрывание дверей.
Она прятала провода.
Я угрожала ей тем, что перережу провода.
Она много раз угрожала мне этим, но так ничего и не сделала, чтобы хоть как-то осуществить свою угрозу.
Я в бешенстве перерезала однажды провода. Подошла, зажала между ножницами. Она думала что я блефую. Сама так думала. Перерезала.
Меня не волновал интернат. С жизнью легко закончить, когда слишком невыносимо. Я бы не стала за нее цепляться.
Я легла спать.
Шум.
Щелчки.
Шуршание пакета.
Открывание и закрывание дверей.
Она прятала провода.
понедельник, 30 августа 2010
Все возможно, пока не сделан выбор.
Мы говорим: "Спасибо тебе за то, что ты есть", когда не можем сказать:"Я люблю тебя."
Мы говорим: " Мне незачем больше жить", когда хотим, чтобы нас разубедили в этом.
Мы говорим: "Здесь холодно", когда нам необходимо чье-нибудь прикосновение.
Мы говорим: "Мне от тебя больше ничего не надо", когда не можем получишь то, что хотим.
Мы говорим: "Я не поднимала трубку, потому что была занята", когда нам стыдно признаться в том, что слышать этот голос больше не доставляет нам радости.
Мы говорим: "Я никому не нужна", когда мы в действительности не нужны одному-единственному человеку.
Мы говорим: "Я справлюсь", когда стесняемся попросить о помощи.
Мы говорим: "Ты хороший друг", когда забываем добавить: "...но тебе не стать для меня кем-то большим".
Мы говорим: "Это - не главное", когда знаем, что у нас нет иного.
Мы говорим: " Мне незачем больше жить", когда хотим, чтобы нас разубедили в этом.
Мы говорим: "Здесь холодно", когда нам необходимо чье-нибудь прикосновение.
Мы говорим: "Мне от тебя больше ничего не надо", когда не можем получишь то, что хотим.
Мы говорим: "Я не поднимала трубку, потому что была занята", когда нам стыдно признаться в том, что слышать этот голос больше не доставляет нам радости.
Мы говорим: "Я никому не нужна", когда мы в действительности не нужны одному-единственному человеку.
Мы говорим: "Я справлюсь", когда стесняемся попросить о помощи.
Мы говорим: "Ты хороший друг", когда забываем добавить: "...но тебе не стать для меня кем-то большим".
Мы говорим: "Это - не главное", когда знаем, что у нас нет иного.
воскресенье, 29 августа 2010
Все возможно, пока не сделан выбор.
Нас невозможно сбить с пути!
Нам пофигу куда идти!
Нам пофигу куда идти!
пятница, 27 августа 2010
Все возможно, пока не сделан выбор.
Люди узнают прогноз погоды лишь для того, чтобы узнать, когда будет ветер перемен.
— Да прекратите их душить! Женщинам нужен воздух!
— Вдохнут, а потом у них один ветер в голове!
— А свежий воздух полезен для здоровья.
Если бы у тебя была чистая совесть, ты бы не кричала…
— Этот тип воркования добрачный или капитальный?
— А кретинизм у тебя врождённый?
Она - в центре, а мысли её где-то летают…
Без тебя сегодняшние чувства были бы лишь обрывками вчерашних.
Жизнь странная штука. Для ребёнка время всегда еле ползёт, и вот тебе уже 50, и всё, что осталось от детства, помещается в маленькую железную коробку.
… ей легче придумать дружбу с кем-то, кого нет, чем налаживать отношения с окружающими.
Единственного друга Амели зовут Кашалот. К несчастью, нервозная атмосфера сделала рыбку истеричной, склонной к самоубийству.
Литературные критики — это кактусы, у них одни колючки, а писатели — птицы, у них только перья.
Удача, как велогонка тур де Франс, промчится, словно ее и не было совсем…
Нельзя навечно оставаться одиноким, ведь где-то рядом есть такой же человек.
Любовь — это единственное, чем она еще не болела.
Как было бы здорово, если бы в каждом подвальном окне сидел суфлер и подсказывал хлесткий ответ. Тогда бы и самый робкий человек знал что сказать.
… ломать себе жизнь — неотъемлемое право человека.
Мечтателям сейчас не сладко.
Тайна всегда привлекательна.
… жизнь — лишь репетиция спектакля, который никогда не состоится.
Вы даже хуже, чем любой фрукт, потому что даже яблоко имеет сердцевину!
«Амели»
— Да прекратите их душить! Женщинам нужен воздух!
— Вдохнут, а потом у них один ветер в голове!
— А свежий воздух полезен для здоровья.
Если бы у тебя была чистая совесть, ты бы не кричала…
— Этот тип воркования добрачный или капитальный?
— А кретинизм у тебя врождённый?
Она - в центре, а мысли её где-то летают…
Без тебя сегодняшние чувства были бы лишь обрывками вчерашних.
Жизнь странная штука. Для ребёнка время всегда еле ползёт, и вот тебе уже 50, и всё, что осталось от детства, помещается в маленькую железную коробку.
… ей легче придумать дружбу с кем-то, кого нет, чем налаживать отношения с окружающими.
Единственного друга Амели зовут Кашалот. К несчастью, нервозная атмосфера сделала рыбку истеричной, склонной к самоубийству.
Литературные критики — это кактусы, у них одни колючки, а писатели — птицы, у них только перья.
Удача, как велогонка тур де Франс, промчится, словно ее и не было совсем…
Нельзя навечно оставаться одиноким, ведь где-то рядом есть такой же человек.
Любовь — это единственное, чем она еще не болела.
Как было бы здорово, если бы в каждом подвальном окне сидел суфлер и подсказывал хлесткий ответ. Тогда бы и самый робкий человек знал что сказать.
… ломать себе жизнь — неотъемлемое право человека.
Мечтателям сейчас не сладко.
Тайна всегда привлекательна.
… жизнь — лишь репетиция спектакля, который никогда не состоится.
Вы даже хуже, чем любой фрукт, потому что даже яблоко имеет сердцевину!
«Амели»
Все возможно, пока не сделан выбор.
I love just who you are,
I ain't gon try to change ya
You are a shooting star
Thats why you are my favorite
I ain't gon try to change ya
You are a shooting star
Thats why you are my favorite
Все возможно, пока не сделан выбор.
Знаешь.
Когда тебя кто-то любит.
Как бы ты дальше ни поступил.
Ты либо сволочь, либо раб.
Когда тебя кто-то любит.
Как бы ты дальше ни поступил.
Ты либо сволочь, либо раб.
четверг, 26 августа 2010
Все возможно, пока не сделан выбор.
Хорошо.
Люблю минуты умиротворения, счастья. Я даже способна улыбаться. Не так лицемерно.
Люблю страдать. Театрально, громко, патетично.
Это глубоко вживлено в меня. Я больше не могу быть естественной. Не хочу.
Открываться. Закрываться, терять ключи... Терять сны.
Я скучаю.
Я так люблю начинать предложения со слов «я.» «она.» «они.» «он.» «люблю.»
Я люблю это слово. Любить. Не любовь, а любить...
Приятно выражать свои мысли. Текстом. А потом смотреть на них, словно они - это я. Любоваться своим творением. Предложениями, которые всегда могут напомнить. Другого способа не найти.
И самое приятное - никто не будет знать, что я говорила.
Даже ты не поймешь, хотя ближе тебя нет никого. Если ты прочитаешь это предложение, то поймешь. Я верю. Поймешь, что о тебе.
Но что я хотела сказать - никогда никто не поймет.
Слишком не ясно даже для меня самой. Шуршание листьев скажет вам больше, чем эти бессмысленные посты. Потому что они для меня.
Люблю минуты умиротворения, счастья. Я даже способна улыбаться. Не так лицемерно.
Люблю страдать. Театрально, громко, патетично.
Это глубоко вживлено в меня. Я больше не могу быть естественной. Не хочу.
Открываться. Закрываться, терять ключи... Терять сны.
Я скучаю.
Я так люблю начинать предложения со слов «я.» «она.» «они.» «он.» «люблю.»
Я люблю это слово. Любить. Не любовь, а любить...
Приятно выражать свои мысли. Текстом. А потом смотреть на них, словно они - это я. Любоваться своим творением. Предложениями, которые всегда могут напомнить. Другого способа не найти.
И самое приятное - никто не будет знать, что я говорила.
Даже ты не поймешь, хотя ближе тебя нет никого. Если ты прочитаешь это предложение, то поймешь. Я верю. Поймешь, что о тебе.
Но что я хотела сказать - никогда никто не поймет.
Слишком не ясно даже для меня самой. Шуршание листьев скажет вам больше, чем эти бессмысленные посты. Потому что они для меня.
Все возможно, пока не сделан выбор.
Все не так, как раньше,
Все изменилось,
Потихоньку время отдаляет нас.
Время развело нас,
Правильно это или нет?
Одна и та же невинность,
Одно и то же детство.
Всё нас покидает
Теперь все нас разлучает...
Все изменилось,
Потихоньку время отдаляет нас.
Время развело нас,
Правильно это или нет?
Одна и та же невинность,
Одно и то же детство.
Всё нас покидает
Теперь все нас разлучает...
19:48
Доступ к записи ограничен
Все возможно, пока не сделан выбор.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Все возможно, пока не сделан выбор.
Буратино взял дрель и засверлился. xD
пятница, 20 августа 2010
Все возможно, пока не сделан выбор.
Если любишь — отпусти, это сказал слабак, а другие слабаки просто повторяют.
Но есть игра, в которую никогда не надо играть. Повторяю: никогда! Даже если ее предложит самый лучший друг. Она зключается в том, чтобы похоронить себя в бетоне.
Это было хуже всего. Ничего! Ничего – 10 лет, ничего — целых 3652 дня и 3653 ночи. Конец игре, играм — пропала острота существования. Я блуждал по жизни, как героиня трагедии Расина – Гермиона, в мужском обличии. Где я, что сделал, что еще должен сделать, что за бред меня охватывает, что за печаль снедает. Как узнать — люблю я ее, или ненавижу. Софии убила меня, уничтожила, зарезала, изнасиловала, опустила… и все в этом духе. Все кончилось тем, что я стал думать о ней в прошедшем времени. Любовь, семья, работа, параболическая антенна, короче… сплошной Расин.
Тебе кажется, что ты взрослеешь постепенно, но, черт возьми, однажды это хлестнет тебя как ветка в лесу, отпущенная впереди идущим.
Предать смысл моей жизни, то же самое, что сыграть ногтями на доске пятую симфонию Бетховена.
Знаете, что такое извращение? Это дело вкуса. Как с китайской едой: либо нравится, либо нет. Но если ты китаец — у тебя нет выбора.
— А, может, нам не начинать всё сначала?
— Если будешь бросать меня раз в неделю, лучше оформи абонемент.
— Иди к черту!
— Хорошо, но ты со мной.
— Для меня осталась еще парочка испытаний. Учти, не слабо.
— Каких?
— Проглотить муравья, обругать нищего на дороге, безумно любить тебя…
Помнишь, ты говорила, что мне слабо причинить тебе боль? … Не слабо
— Люби меня…
— Не слабо.
— Для тебя это игра?!
— В любовь веришь?
— Конечно!
— Наивная…
Друзья как очки: сначала придают тебе умный вид, потом утомляют. К счастью, иногда попадаются классные очки.
В моей постели нет такого мужчины, которого нельзя сменить вместе с бельем.
Вот что значит быть взрослым: иметь на спидометре 210 и не превышать 60.
Игра снова возобновилась. Счастье в чистом виде. Грубое, природное, вулканическое. Это было лучше всего.
Лучше наркотиков, лучше героина. Лучше, чем допинг, кокс, крэк, дурь, гашиш, конопля, марихуана, ЛСД, кислота и экстази.
Лучше, чем секс, фелляция, групповуха, мастурбация, тантризм, камасутра, «тайская тележка».
Лучше, чем арахисовое масло, бананово-молочный коктейль.
Лучше, чем трилогия Джорджа Лукаса.
Лучше, чем все «Мапед-шоу».
Лучше, чем конец 2001 года.
Лучше, чем виляющая бедрами Мерилин, Лара Крофт, Найоми Кэмпбелл, и лучше, чем родинка Синди Кроуфорд.
Лучше, чем соло Хэндрикса, чем шаги Нила Армстронга по Луне, чем хоровод вокруг елки, чем состояние Билла Гейтса.
Лучше, чем все трансы Далай Ламы, чем все уколы тестостерона Шварценеггера и колагеновые губы Памеллы Андерсон.
Лучше, чем Вудсток и оргазмические рейвы.
Лучше глюков Де Сада, Рембо, Моррисона и Кастанеды.
Лучше, чем свобода.
Лучше, чем жизнь!
«Влюбись в меня, если осмельшься»
Но есть игра, в которую никогда не надо играть. Повторяю: никогда! Даже если ее предложит самый лучший друг. Она зключается в том, чтобы похоронить себя в бетоне.
Это было хуже всего. Ничего! Ничего – 10 лет, ничего — целых 3652 дня и 3653 ночи. Конец игре, играм — пропала острота существования. Я блуждал по жизни, как героиня трагедии Расина – Гермиона, в мужском обличии. Где я, что сделал, что еще должен сделать, что за бред меня охватывает, что за печаль снедает. Как узнать — люблю я ее, или ненавижу. Софии убила меня, уничтожила, зарезала, изнасиловала, опустила… и все в этом духе. Все кончилось тем, что я стал думать о ней в прошедшем времени. Любовь, семья, работа, параболическая антенна, короче… сплошной Расин.
Тебе кажется, что ты взрослеешь постепенно, но, черт возьми, однажды это хлестнет тебя как ветка в лесу, отпущенная впереди идущим.
Предать смысл моей жизни, то же самое, что сыграть ногтями на доске пятую симфонию Бетховена.
Знаете, что такое извращение? Это дело вкуса. Как с китайской едой: либо нравится, либо нет. Но если ты китаец — у тебя нет выбора.
— А, может, нам не начинать всё сначала?
— Если будешь бросать меня раз в неделю, лучше оформи абонемент.
— Иди к черту!
— Хорошо, но ты со мной.
— Для меня осталась еще парочка испытаний. Учти, не слабо.
— Каких?
— Проглотить муравья, обругать нищего на дороге, безумно любить тебя…
Помнишь, ты говорила, что мне слабо причинить тебе боль? … Не слабо
— Люби меня…
— Не слабо.
— Для тебя это игра?!
— В любовь веришь?
— Конечно!
— Наивная…
Друзья как очки: сначала придают тебе умный вид, потом утомляют. К счастью, иногда попадаются классные очки.
В моей постели нет такого мужчины, которого нельзя сменить вместе с бельем.
Вот что значит быть взрослым: иметь на спидометре 210 и не превышать 60.
Игра снова возобновилась. Счастье в чистом виде. Грубое, природное, вулканическое. Это было лучше всего.
Лучше наркотиков, лучше героина. Лучше, чем допинг, кокс, крэк, дурь, гашиш, конопля, марихуана, ЛСД, кислота и экстази.
Лучше, чем секс, фелляция, групповуха, мастурбация, тантризм, камасутра, «тайская тележка».
Лучше, чем арахисовое масло, бананово-молочный коктейль.
Лучше, чем трилогия Джорджа Лукаса.
Лучше, чем все «Мапед-шоу».
Лучше, чем конец 2001 года.
Лучше, чем виляющая бедрами Мерилин, Лара Крофт, Найоми Кэмпбелл, и лучше, чем родинка Синди Кроуфорд.
Лучше, чем соло Хэндрикса, чем шаги Нила Армстронга по Луне, чем хоровод вокруг елки, чем состояние Билла Гейтса.
Лучше, чем все трансы Далай Ламы, чем все уколы тестостерона Шварценеггера и колагеновые губы Памеллы Андерсон.
Лучше, чем Вудсток и оргазмические рейвы.
Лучше глюков Де Сада, Рембо, Моррисона и Кастанеды.
Лучше, чем свобода.
Лучше, чем жизнь!
«Влюбись в меня, если осмельшься»
Все возможно, пока не сделан выбор.
Совесть — это вежливый термин трусости.
(с) О.Уальд
(с) О.Уальд